Закономерный, генетически обусловленный, инволюционный дефицит эстрогенов, развивающийся у женщин во второй половине жизни, ставит перед врачами практически всех специальностей множество вопросов, касающихся профилактики, диагностики и лечения патологических системных изменений, которые получили название «болезни климактерия», или «эстрогеновый дефицит». Сердечно-сосудистые риски, обусловленные дефицитом эстрогена в постменопаузе, - результат уменьшения кардиопроте-ктивного эффекта половых стероидов на сосудистый тонус, синтез эндогенных вазоактивных веществ, функцию эндотелия, обмен липидов и липопротеидов, гемостатический потенциал крови и инсулинорезистентность. Эстрогениндуцированные нарушения ремоделирования костной ткани, дефицит кальция и витамина D приводят к развитию не только остеопороза, но и артериальной гипертензии, ишемической болезни сердца, цереброваскулярных заболеваний. Клинические исследования убедительно показали, что адекватное потребление кальция и витамина D в климактерии способствует сохранению прочности костной ткани, замедлению процессов атерогенеза и предотвращению сосудистых катастроф.

Глюкокортикоидиндуцированный остеопороз (ГИО) - одно из наиболее тяжелых осложнений длительной (более 3 мес) системной терапии глюкокортикоидами (СГК). Он развивается у больных любого возраста и пола и является наиболее частой системной формой вторичного остеопороза (ОП). Быстрая потеря костной массы происходит уже в первые месяцы лечения СГК. Переломы от минимальной травмы возникают при более высоких показателях минеральной плотности кости, чем у больных первичным ОП. Даже использование малых доз СГК приводит к повышению риска переломов, с увеличением суточной дозы риск переломов возрастает. У пациентов, применяющих высокие дозы ингаляционных ГК (ИГК), увеличение риска ОП и переломов в большей степени обусловлено тяжестью респираторного заболевания, чем терапией ИГК. Представлены современные принципы профилактики и лечения ГИО.

Инволюционная гормональная перестройка сопровождается расстройствами, ухудшающими качество жизни женщин и приводящими к повышению риска развития метаболических заболеваний сердечно-сосудистой системы (атеросклероз - АС) и скелета (остеопороз - ОП). Сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ), обусловленные АС (ССЗ-АС), и ОП характеризуются высоким риском преждевременной смерти.
В последнее время в литературе появляется все больше данных о взаимосвязи между ССЗ-АС и ОП, которые свидетельствуют об общих патогенетических механизмах этих заболеваний, а не о простом накоплении их в пожилом возрасте. Обсуждается возможность единого подхода к профилактике этих заболеваний, что позволит одновременно формировать группы высокого риска ССЗ-АС и ОП и проводить профилактику обоих заболеваний одними медикаментозными и немедикаментозными средствами.

Цель исследования. Изучить минеральную плотность костной ткани (МПК) в поясничном отделе позвоночника (Li-Liv) и в шейке бедренной кости и оценить основные факторы риска развития остеопороза (ОП) у женщин с ревматоидным артритом (РА) и в контрольной группе (здоровые женщины 50-69 лет).
Материалы и методы. Обследовано 205 женщин с достоверным диагнозом РА, согласно критериям Американской ревматологической ассоциации, и 100 здоровых женщин (контроль) 50-69 лет. У всех женщин с РА и в контрольной группе оценивали МПК в Li-Livu в шейке бедренной кости на двухэнергетическом рентгеновском костном денситометре QDR-1000 Plus («Hologic», США) с использованием точечного пучка рентгеновского излучения.
Результаты исследования. Анализ полученных данных показывает, что у женщин с РА в постменопаузальном периоде ОП в шейке бедренной кости и поясничном отделе позвоночника встречается достоверно чаще, чем у здоровых женщин. Также при РА достоверно чаще обнаруживался ОП в шейке бедренной кости, чем в LI-LIV (p=0,015). В контрольной группе такие различия не выявлены (p=0,829). Отмечается достоверная слабая положительную связь МПК в Li-Liv и в шейке бедренной кости с массой тела и слабая отрицательная связь с возрастом и длительностью менопаузы как у больных РА, так и в контроле. Корреляция МПК с возрастом и длительностью менопаузы была более тесной в контрольной группе.
Заключение. РА - дополнительный значимый фактор риска увеличения частоты ОП в осевом скелете и в шейке бедренной кости у женщин в постменопаузе.

Цель исследования. Определить распространенность, течение и эффективность профилактики и лечения остеопороза (ОП) у пациентов, перенесших перелом шейки бедренной кости.
Материалы и методы. На первом этапе исследования изучали данные 117 пациентов (28 мужчин и 89 женщин после атравматического перелома шейки бедренной кости; средний возраст - 76,8±7,4 года). У всех больных уточняли, диагностировался ли до перелома ОП, выявляли факторы риска ОП в соответствии с международным минутным тестом. Второй этап - изучали две группы пациентов: 1-я группа - 396 больных с артериальной гипертензией (АГ) и ишемической болезнью сердца (ИБС); 2-я группа -194 пациента без соматической патологии. Пациентам с АГ проводили суточное мониторирование АД, пациентам с ИБС - холтеровское мониторирование ЭКГ по стандартной методике. Кроме того, выполняли ЭхоКГ, изучали показатели липидного обмена. У всех пациентов оценивали уровень болевого синдрома в спине по ВАIII, определяли минеральную плотность костной ткани (МПК). Заключительный этап исследования - методом случай-контроль отобран 151 пациент из 1-й группы. В зависимости от вида остеопоротической терапии пациенты были разделены на 3 подгруппы. Наблюдение за пациентами проводили в течение 12 мес, после чего оценивали общее состояние, динамику МПК по данным денситометрии, динамику клинических и инструментальных признаков сердечно-сосудистых заболеваний.
Результаты исследования. Атравматический перелом шейки бедра у мужчин отмечался в среднем на 7,1 года раньше, чем у женщин. Госпитальная летальность при переломе шейки бедра - 6,8%; еще около 25% больных умирают в течение года. У большинства пациентов имелась карди-оваскулярная патология, по поводу которой они наблюдались у терапевта, при этом ОП или факторы его риска до перелома ни в одном случае не были диагностированы. Факторы риска ОП при кардиоваскулярной патологии встречались в 86,6% случаев, у пациентов без таковой - в 81,4%. Низкая МПК выявлена у 65,2% больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями и составляла при ИБС -1,9 SD, при АГ-1,6 SD, а у пациентов без кардиоваскулярной патологии этот показатель достигал -0,9 SD. При неконтролируемой АГ, гипертрофии левого желудочка с нарушением его сократимости потеря МПК более выраженная. Отмечены прирост МПК и значительное клиническое улучшение состояния у пациентов с кардиоваскулярной патологией и ОП на фоне терапии кальцитонином лосося и препаратами кальция в сочетании с витамином Ds. Заключение. Приведенные данные расширяют наши представления о связи кардиоваскулярной патологии со снижением МПК. Высокая обращаемость пациентов с сосудистой патологией к кардиологам, терапевтам, неврологам требует создания условий для улучшения диагностики ОП.

Цель исследования. Оценить показатели качества жизни (КЖ) у детей и подростков, страдающих различными формами ювениль-ного артрита (ЮА), через 10 лет и более после дебюта заболевания.
Материалы и методы. В исследование включены 94 пациента с ЮА в возрасте 11-18 лет (средний возраст - 14,3±2,0 года), девочек - 83%. Давность болезни у всех больных превышала 10 лет. Группу контроля составили 60 условно здоровых детей. Для оценки КЖ использована официальная русскоязычная родительская версия опросника Child Health Questionnaire (CHQ-PF50). Результаты исследования. Показатели 10 основных шкал опросника CHQ у больных ЮА были достоверно ниже, чем в контроле (р<0,01). Больные ЮА могли выполнить не более половины максимального объема физической нагрузки. Эмоциональные и поведенческие проблемы, связанные со здоровьем (РЭП), у больных детей ограничивали школьную активность и повседневное общение. Средние значения психического здоровья (ПЗ) были самыми низкими у детей с РФ-позитивным полиартритом (67,0+12,0) и системной формой ЮА (68,4+19,0), что могло свидетельствовать о наличии у них тревоги или депрессии. Низкими были показатели общего восприятия здоровья (28,0+14,8). Родители пациентов с ЮА испытывали эмоциональное беспокойство - ЭВР (64,5±23,8) и были ограничены в свободном времени - ОВР (55,9+24,9). Сравнение составляющих КЖ у пациентов с различными формами ЮА не выявило достоверных различий между группами.
Заключение. Показатели КЖ у детей и подростков, длительно страдающих ЮА, достоверно ниже, чем у здоровых. В большей степени снижаются параметры, характеризующие физическое состояние здоровья, чем психосоциальное. Достоверных различий между отдельными вариантами ЮА по основным показателям КЖ не выявлено.