В статье рассматривается понятие «клиническая группа». Выделены следующие клинические группы: пациенты, у которых есть проблемы только с физическим здоровьем (соматические расстройства – СР); пациенты без нарушений физического или психического здоровья, которые обращаются по поводу сохранения здоровья (СЗ); пациенты только с проблемами психического здоровья (психические расстройства – ПР); пациенты с нарушением физического и психического здоровья (соматические и психические расстройства – СР + ПР) и пациенты с психосоматическими расстройствами (ПСР). На примере ревматических заболеваний (РЗ) описано взаимодействие психической и соматической сферы. Статья является итогом 34-летнего опыта автора в области лечения РЗ в условиях семейной медицины и общей практики Великобритании. Основные положения статьи дополнены данными двух небольших исследований. Первое исследование включало 246 пациентов, среди которых 73,5% получали консультации по поводу СР, 13,3% – СЗ, 11,5% – ПР и 1,8% – ПСР. Второе исследование основано на результатах анкетирования опытных врачей общей практики и психиатров, которые оценивали, насколько хорошо, по их мнению, пациентам разных клинических групп оказывается медицинская помощь в рамках существующей системы здравоохранения. По оценкам врачей, наиболее квалифицированную помощь получают пациенты группы СР, а наименее квалифицированную – пациенты группы ПСР, немногим лучше были показатели для пациентов группы ПР. Утверждается, что при работе с каждой клинической группой клиницист должен использовать особый подход в мышлении. При лечении пациентов с СР врачи рассматривают симптомы, опираясь на стандарты диагностики этих заболеваний. Состояние пациентов группы СЗ оценивается путем сравнения результатов обследования с известными маркерами хорошего здоровья. Пациенты группы ПР или ПСР требуют иного подхода, чем пациенты с СР. При консультировании пациентов с ПР стоит обратиться к истории их жизни и проанализировать, что привело человека к сложной ситуации и что необходимо сделать, чтобы вернуть его к нормальной жизни. При ведении пациента с ПСР важно обратить его внимание на связь между соматическими нарушениями и их психической причиной, разъяснив, как организм реагирует на психическое неблагополучие.

Цель исследования – оценить изменения субпопуляций Т- и В-лимфоцитов на разных стадиях ревматоидного артрита (РА).

Пациенты и методы. В исследование включено 53 пациента с достоверным диагнозом РА по критериям ACR/EULAR 2010 г. (средний возраст 54,2 [47; 62] года). В 1-ю группу вошли 27 больных (25 женщин и 2 мужчины), ранее не принимавших синтетические базисные противовоспалительные препараты (сБПВП), во 2-ю группу – 26 пациентов (22 женщины и 4 мужчины), получающие сБПВП (метотрексат либо лефлуномид). Контрольную группу составили 29 здоровых добровольцев (23 женщины и 6 мужчин), медиана возраста – 58,5 [53; 62] года. Всем участникам исследования проведена проточная цитофлюорометрия по стандартной методике с иммунофенотипированием Т- и В-лимфоцитов.

Результаты и обсуждение. По сравнению с контролем у пациентов 1-й группы, не получавших ранее сБПВП, выявлено транзиторное повышение «переключенных» В-клеток памяти, транзиторных В-клеток и плазмобластов, не отмеченное у пациентов 2-й группы (терапия сБПВП). У пациентов с развернутым РА обнаружено статистически значимое снижение абсолютного и относительного числа В-клеток памяти, абсолютного и относительного числа «переключенных» В-лимфоцитов, а также числа плазмобластов и транзиторных клеток. У больных РА установлена статистически значимая связь между числом припухших суставов и уровнем плазмобластов (r=0,51), клеток памяти (r=0,54) и «переключенных» В-клеток (r=0,41), p< 0,05 во всех случаях. Статистически значимых изменений иных субпопуляций В-лимфоцитов и профиля Т-лимфоцитов не отмечено.

Заключение. Изменение профиля В-лимфоцитов характерно для разных стадий РА. На ранней стадии отмечается увеличение числа транзиторных В-лимфоцитов, плазмобластов и плазмоцитов, а в развернутой стадии – снижение уровня отдельных популяций В-лимфоцитов, таких как В-клетки памяти и «переключенные» В-лимфоциты. Можно предположить, что неэффективность сБПВП связана с изменением популяционного состава В-лимфоцитов, что требует дальнейшего изучения.

Цель исследования – проверка гипотезы о возможной связи полиморфизма rs12218 гена SAA1 с предрасположенностью к разным клиническим фенотипам ювенильного идиопатического артрита (ЮИА).

Пациенты и методы. Проведено генетическое типирование полиморфизма rs12218 у 142 детей: 77 из них имели диагноз ЮИА, включая 30 пациентов с олигоартритом (оЮИА), 20 с полиартритом (пЮИА) и 27 с системным началом (сЮИА), а 65 здоровых волонтеров вошли в контрольную группу. Полиморфизм rs12218 гена SAA1 исследовали с помощью полимеразной цепной реакции в режиме реального времени.

Результаты и обсуждение. Установлен высокий риск развития клинического фенотипа оЮИА у носителей мутантного аллеля С полиморфизма rs12218 T/C гена SAA1. Показаны статистически значимые различия между клиническими фенотипами оЮИА и сЮИА в распределении частот генотипов и аллелей rs12218 T/C полиморфизма гена SAA1.

Заключение. Результаты проведенных исследований подтвердили важное участие полиморфизма rs12218 T/C гена SAA1 в формировании предрасположенности к клиническим вариантам ЮИА.

Широкое внедрение в клиническую практику магнитно-резонансной томографии (МРТ) стало революционным шагом в понимании патогенеза аксиального спондилоартрита (аксСпА) и тактики ведения этих больных. Общепризнанным является использование МРТ для диагностики нерентгенологического аксСпА. В то же время возможность ее применения для контроля эффективности проводимой терапии активно обсуждается.

Цель исследования – сравнительный анализ клинико-лабораторных данных, отражающих активность заболевания, и результатов МРТ у больных анкилозирующим спондилитом (АС), получающих генно-инженерную биологическую терапию (ГИБТ).

Пациенты и методы. В исследование включено 39 больных АС, преимущественно мужчин (74,3%), из которых 24 (61,5%) имели позднюю и 15 (38,5%) – развернутую стадию заболевания. Средний возраст больных составил 41,0 [34,0; 48,0] год. Все пациенты получали ГИБТ, препаратами выбора были ингибиторы фактора некроза опухоли α или ингибиторы интерлейкина 17. Медиана длительности лечения достигала 1,5 [1,0; 4,5] года. Всем пациентам проводилась МРТ крестцово-подвздошных суставов (КПС) и позвоночника. Активность болезни оценивалась с помощью индексов BASDAI и ASDAS-СРБ/СОЭ, функциональные нарушения – с использованием опросника BASFI.

Результаты и обсуждение. Группы больных с наличием остеита в КПС/позвоночнике и без него по уровню активности заболевания статистически значимо не различались: BASDAI – 4,7 [2,7; 5,5] и 4,2 [2,9; 8,1] соответственно (р=0,533); ASDAS-СОЭ – 2,6 [2,2; 3,0] и 2,6 [2,2; 3,2] соответственно (р=0,725); ASDAS-СРБ – 2,5 [2,1; 3,4] и 3,1 [2,8; 3,9] соответственно (р=0,172). Группы пациентов, достигших (ASDAS < 2,1) и не достигших (ASDAS ≥2,1) цели терапии, статистически значимо не различались ни по числу очагов остеита: 1,0 [0,0; 3,5] и 1,0 [1,0; 4,0] соответственно (р=0,376), ни по объему воспалительных изменений: 1,0 [0,2; 1,7] и 0,1 [0,0; 1,1] см3 соответственно (р=0,124).

Заключение. Полученные данные свидетельствуют об ограниченной информативности МРТ как метода контроля эффективности ГИБТ у больных с развернутой/поздней стадией АС.

Цель исследования – сопоставление результатов ультразвукового исследования (УЗИ) лучезапястных суставов (ЛЗС) и мелких суставов кистей с клинической картиной у больных ранним ревматоидным артритом (рРА) и остеоартритом кистей (ОАК).

Пациенты и методы. В исследование включено 42 пациента с рРА (1-я группа) и 38 больных с ОАК (2-я группа). Средний возраст больных рРА составил 48,60±14,86 года, продолжительность клинических проявлений – 7,45±1,77 мес, больных ОАК – 54,97±12,45 года и 8,26±1,83 мес соответственно. Соотношение мужчин и женщин в обеих группах было примерно одинаковым, преобладали лица женского пола. У всех пациентов с рРА имелись клинические и инструментально подтвержденные признаки ОА: I, II и III рентгенологическая стадия ОА по Kellgren–Lawrence выявлена у 10 (23,80%), 23 (54,76%) и 9 (21,43%) пациентов соответственно. При эрозивном ОА II и III рентгенологическая стадия диагностирована у 16 (42,10%) и 22 (57,90%) больных соответственно. Всем пациентам проведены УЗИ суставов, а также общеклиническое обследование, включавшее оценку числа болезненных суставов, числа припухших суставов, общую оценку интенсивности боли по визуальной аналоговой шкале (100 мм). Активность РА определялась с помощью индекса DAS28. Изучали также лабораторные показатели – уровни СРБ, ревматоидного фактора и антител к циклическому цитруллинированному пептиду в сыворотке крови.

Результаты и обсуждение. Сравнение двух групп пациентов показало, что при УЗИ в В-режиме и режиме энергетического допплера при рРА по сравнению с ОАК отмечались более выраженные воспалительные и деструктивные изменения в ЛЗС и мелких суставах кистей за исключением дистальных межфаланговых суставов (ДМФС). Кроме того, только у пациентов 1-й группы наблюдалась тесная корреляция между усилением мощности допплеровского сигнала и уровнями воспалительных маркеров.

Заключение. Для рРА по сравнению с ОАК характерны более выраженные УЗИ-признаки воспалительных и деструктивных изменений в ЛЗС и мелких суставах кистей, за исключением ДМФС.

Цель исследования – изучение вклада нейрогенных механизмов в патогенез хронической боли у пациентов с ревматоидным артритом (РА), остеоартритом коленных суставов (ОАК) и анкилозирующим спондилитом (АС), а также оценка эффективности антиконвульсанта в составе комплексной терапии РА и ОАК.

Пациенты и методы. В исследование включено 518 пациентов, из которых РА имелся у 208 (40,2%), ОАК – у 160 (30,9%) и АС – у 150 (28,9%). Всем пациентам проведены: ревматологическое и неврологическое обследование для определения состояния соматосенсорной системы; диагностика дескрипторов боли, характерных для невропатической и ноципластической боли, с помощью опросников DN4 и Pain DETECT; оценка интенсивности боли в покое по визуальной аналоговой шкале (ВАШ); алгометрия для выявления вторичной гипералгезии, а также оценка функциональных, аффективных нарушений и качества жизни. Кроме того, изучена эффективность антиконвульсанта в составе комплексной терапии РА и ОАК.

Результаты и обсуждение. При РА признаки невропатической боли выявлены у 49,5% пациентов. Статистически значимо чаще это были лица более старшей возрастной категории, длительно болеющие, в основном с поздней рентгенологической стадией, высоким уровнем тревоги и депрессии. Активность заболевания и СОЭ не влияли на выраженность невропатического компонента боли. При ОАК в 37,5% случаев наблюдались признаки ноципластической боли. У больных данной группы статистически значимо чаще отмечались более выраженная боль по ВАШ, худшие функциональное состояние и качество жизни, а также высокий уровень тревоги. При АС ноципластическая боль имелась у 12,7% пациентов. Ее наличие не зависело от возраста и длительности заболевания. При ноципластической боли установлены более высокие активность заболевания, а также выраженность боли и уровень депрессии и более низкие функциональные возможности. Показана эффективность антиконвульсанта в комплексной терапии хронической суставной боли при РА и ОАК, что подтверждает роль центральной сенситизации в патогенезе болевого синдрома при данных заболеваниях.

Заключение. Хроническая боль при РА, ОАК и АС у ряда пациентов носит смешанный характер с участием как воспалительных, так и нейрогенных механизмов (невропатических и ноципластических). В связи с этим необходимо обследовать пациентов для выявления невропатического компонента боли, что позволит улучшить ее контроль и обеспечить комплексный подход к терапии. У пациентов с РА и ОАК, имеющих смешанный характер боли, показана эффективность комплексного лечения, включающего препарат центрального действия из группы антиконвульсантов, по сравнению со стандартной противовоспалительной терапией.

Цель исследования – сравнение эффективности и безопасности различных противовоспалительных препаратов, используемых для профилактики приступов артрита при назначении уратснижающей терапии пациентам с подагрой.

Пациенты и методы. Из 108 больных подагрой, наблюдавшихся в ФГБНУ «Научно-исследовательский институт ревматологии им. В.А. Насоновой», в одноцентровое проспективное исследование было включено 97 (94%) пациентов преимущественно мужского пола. Период наблюдения за пациентами составил не менее 24 нед, в течение которых они непрерывно получали комбинированную уратснижающую и профилактическую противовоспалительную терапию. В контрольную группу вошли 12 пациентов, которым противовоспалительные препараты были противопоказаны. При инициации уратснижающей терапии назначали аллопуринол 100 мг/сут с последующим титрованием дозы до достижения целевого уровня мочевой кислоты (МК)< 360 мкмоль/л, у больных с тяжелой тофусной подагрой он составлял < 300 мкмоль/л. Максимальная доза аллопуринола достигала 900 мг/сут; у больных со сниженной скоростью клубочковой фильтрации (<60 мл/мин/1,73м2 ) – 300 мг/сут. Для профилактики приступов артрита препаратом выбора являлся колхицин 0,5 мг/сут, при противопоказаниях к его применению и/или плохой переносимости назначали НПВП в минимальной эффективной дозе, при их непереносимости или ограничениях к использованию – преднизолон 7,5 мг/сут. Оценка эффективности противовоспалительной терапии (НПВП, колхицин или ГК) проводилась через 3 и 6 мес и включала анализ частоты обострений и длительности приступов артрита, интенсивности боли по визуальной аналоговой шкале (ВАШ) во время приступа подагры.

Результаты и обсуждение. Из 97 пациентов с подагрой 85 (88%) получали противовоспалительную терапию: НПВП – 16 (19%), колхицин – 60 (71%), ГК – 9 (10%). У 65% пациентов, которым была назначена противовоспалительная терапия, рецидивов артрита не зафиксировано, тогда как у 12 больных контрольной группы, не получавших данное лечение, рецидивы артрита отсутствовали только в 25% случаев (р=0,008). Через 3 и 6 мес наблюдения длительность приступов подагры и интенсивность боли в суставах по ВАШ при рецидивах артрита были статистически значимо меньше (p< 0,05 в обоих случаях) на фоне терапии любым из противовоспалительных препаратов, чем без такого лечения. Приступы артрита чаще отсутствовали при приеме НПВП как через 3 (63%), так и через 6 (81%) мес, чем при применении колхицина и ГК (p< 0,05 в обоих случаях). Через 3 мес наблюдения интенсивность боли по ВАШ при развитии приступа подагры была меньше при лечении НПВП по сравнению с приемом колхицина и ГК (р< 0,05 в обоих случаях), а через 6 мес – различий между НПВП, колхицином и ГК не выявлено. В первые 3 мес различий в продолжительности приступов артрита на фоне терапии противовоспалительными препаратами не обнаружено, тогда как через 6 мес их длительность была наименьшей при приеме НПВП (p< 0,05). Нежелательные реакции возникли только в случае терапии НПВП и колхицином у 2 и 5 больных соответственно. Немотивированный отказ пациента от продолжения терапии имел место в 13 (15%) случаях, чаще при приеме колхицина.

Заключение. Предложенный алгоритм назначения противовоспалительных препаратов с целью профилактики рецидивов артрита позволяет снизить риск развития приступов подагры при хорошей переносимости данной терапии. При этом лучший контроль частоты и продолжительности приступов артрита, а также интенсивности боли по ВАШ наблюдается при использовании НПВП, чем при приеме колхицина и ГК.

Нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) широко используются для контроля боли при ревматоидном артрите (РА). Однако многие аспекты терапевтического действия НПВП при РА изучены недостаточно, в частности их влияние на воспалительную активность данного заболевания.

Цель исследования – изучение сравнительной эффективности и безопасности НПВП у больных РА с умеренной и низкой активностью заболевания.

Пациенты и методы. В исследование включено 404 пациента с РА, большинство (69%) из которых составляли женщины (средний возраст 58,6±10,0 лет) с умеренной и низкой активностью болезни (DAS28 < 5,1, в среднем 3,7±1,5), исходно имевшие выраженную боль (>4 см) по визуальной аналоговой шкале (ВАШ, 0–10 см). Все пациенты получали синтетические базисные противовоспалительные препараты, в основном метотрексат в дозе 15–25 мг/нед, 8,2% – генно-инженерные биологические препараты, 18,6% – глюкокортикоиды. Всем больным были назначены НПВП в полной терапевтической дозе. Результаты лечения оценивались через 2 нед, 1, 3 и 6 мес. Критериями эффективности были динамика боли (по ВАШ), общей оценки состояния здоровья (ООСЗ, по ВАШ) и активности РА (по индексу DAS28), а также изменение суммарного числа болезненных (ЧБС) и припухших (ЧПС) суставов.

Результаты и обсуждение. Ацеклофенак получали 54,2% больных, нимесулид – 19,8%, мелоксикам – 14,3%, диклофенак – 9,1%, другие НПВП – 2,6%. Через 2 нед боль уменьшилась в среднем с 6,3±1,2 до 4,5±1,5 см по ВАШ (p< 0,001). В дальнейшем выраженность болевых ощущений продолжала снижаться и через 6 мес наблюдения составила 4,0±1,2 (p<0,001 по сравнению с исходным уровнем). Похожий результат был отмечен и в отношении ООСЗ, ЧБС и ЧПС: динамика этих показателей по сравнению с исходным уровнем оказалась статистически значимой через 2 нед и спустя 1, 3 и 6 мес наблюдения (p<0,05). На фоне лечения через 3 и 6 мес отмечено статистически значимое снижение активности заболевания по DAS28 по сравнению с исходным уровнем до 3,4±1,1 (р=0,041) и 3,1±0,9 (р=0,02) соответственно. Эффективность ацеклофенака и других НПВП в отношении боли, ООСЗ, ЧБС, ЧПС и DAS28 не различалась. Отмечена лучшая переносимость ацеклофенака по сравнению с другими НПВП: частота диспепсии через 2 нед составила 23,3 и 36,2% соответственно (p=0.004). Артериальная гипертензия и отеки несколько реже выявлялись через 2 нед и 6 мес у пациентов, использовавших ацеклофенак, чем у пациентов, получавших другие НПВП, однако различия были статистически незначимыми.

Заключение. Использование НПВП позволяет эффективно контролировать боль и другие симптомы РА, а также активность по DAS28 у пациентов с умеренной или низкой активностью заболевания. Ацеклофенак не уступает другим НПВП по анальгетическому потенциалу и превосходит их по переносимости.

К группе склеродермических болезней относится ряд нозологий, основным признаком которых является уплотнение кожи. Склеродермия – яркий представитель этих заболеваний, характеризующихся избыточным синтезом и отложением коллагена в органах и тканях. Описана больная ювенильной системной склеродермией с индурацией кожи и подлежащих тканей, а также стойкими контрактурами крупных суставов с детского возраста. На этом клиническом примере рассматриваются особенности течения и дифференциальная диагностика системной и ограниченной (очаговой) склеродермии и склеродермоподобных состояний у пациентов детского возраста. Показаны возможности подбора патогенетической терапии, направленной на улучшение качества жизни пациентов с уже сформированным фенотипом заболевания.

В статье приводится описание пациентки с системной красной волчанкой, множественными аваскулярными некрозами костей (АВН), гомозиготной мутацией в гене V фактора свертывания крови, успешно перенесшей тотальное эндопротезирование тазобедренного сустава. Обсуждается роль в развитии АВН высоких доз глюкокортикоидов и нарушений свертывания крови, в частности гомозиготной мутации Leiden.

В статье обсуждаются трудности диагностики и терапии склеродермы-панникулита (С-Пн), одного из вариантов септального Пн. Рассматривается целесообразность использования УЗИ, магнитно-резонансной томографии мягких тканей и гистологического исследования уплотнений с целью своевременного выявления Пн. Представлено клиническое наблюдение сочетания С-Пн и антифосфолипидного синдрома.

В статье обсуждаются обновленные рекомендации ACR по лечению подагры, касающиеся образа жизни. Факторы, относящиеся к образу жизни, прежде всего особенности питания, в течение многих лет сохраняли ведущее значение в лечении больных подагрой, даже после появления действенных лекарственных средств. Авторы обновленных рекомендаций АСR впервые предложили пересмотреть роль факторов внешней среды в генезе подагры и объективно оценить возможности ее немедикаментозного лечения. С одной стороны, независимо от активности заболевания, подтверждается необходимость ограничения употребления алкоголя, пуринсодержащих продуктов, фруктозосодержащих напитков, а также снижения массы тела при ожирении и признается нецелесообразным применение витамина С. С другой стороны, эти рекомендации носят условный характер. Их новая версия значительно отличается как от предыдущей, так и от других международных и национальных рекомендаций, включая рекомендации по диагностике и лечению подагры, используемые в Российской Федерации.

Обзор посвящен проблеме поиска новых эффективных стратегий лечения коронавирусной болезни (COVID-19). Терапевтической мишенью может стать фактор некроза опухоли α (ФНОα). Приведены теоретические предпосылки успешного использования ингибиторов ФНОα (иФНОα) для лечения COVID-19, описан полученный за время эпидемии практический опыт применения препаратов этой группы, в том числе нашедший отражение в клинических исследованиях. В качестве возможных вариантов терапии рассматриваются два иФНОα – инфликсимаб и адалимумаб. Освещены вопросы безопасности иФНОα при лечении пациентов с иммуновоспалительными ревматическими заболеваниями и с COVID-19. Уделено внимание вакцинации против COVID-19, в частности имеющимся на данный момент в России вакцинам, находящимся на разных этапах клинических испытаний. Сделано заключение о необходимости проведения рандомизированных клинических исследований эффективности и безопасности применения иФНОα при новой коронавирусной инфекции, что позволит перейти от теоретических предпосылок к клинической практике.

В статье рассмотрены как хорошо изученные, так и некоторые малоизвестные методы лечения аксиального спондилоартрита / анкилозирующего спондилита (АС), которые появились в последние годы, а также перспективные направления терапии АС.

В последние годы для лечения больных псориатическим артритом (ПсА) широко используются высокоэффективные таргетные лекарственные препараты – ингибиторы интерлейкина 17А (иИЛ17А), представляющие собой моноклональные антитела. В крупных многоцентровых рандомизированных клинических и наблюдательных исследованиях была доказана эффективность иИЛ17А при псориазе, ПсА и аксиальном спондилоартрите. Накопленная доказательная база и первые прямые сравнительные исследования с ингибиторами фактора некроза опухоли α (иФНОα) позволяют утверждать, что данный класс препаратов становится одним из ключевых при ПсА, а выбор их назначения более обоснованным, что находит отражение и в международных рекомендациях. В пересмотренных в 2019 г. рекомендациях EULAR иИЛ17 рассматриваются в качестве биологических препаратов первой линии наравне с иФНОα, при этом для пациентов со значительным сопутствующим псориазом кожи выбор иИЛ17А является предпочтительным.

В статье освещены современные представления об использовании симптоматических средств замедленного действия (SYSADOA) при остеоартрите (ОА). Описаны механизмы их влияния, данные клинических исследований эффективности глюкозамина (ГЛ) и хондроитина сульфата (ХС) и их комбинации при ОА, подтверждающие наличие у этих препаратов симптоматического и структурно-модифицирующего действия. Рассмотрены последние рекомендации по лечению ОА лекарственными средствами этой группы, а также обоснования применения комбинированных препаратов хондроитина и ГЛ в качестве базисных средств на самых ранних стадиях развития ОА. Указано, что такая терапия должна быть длительной с учетом ее высокой безопасности, а также возможного снижения риска развития сердечно-сосудистых катастроф. Отмечено, что терапевтическими дозами ГЛ и ХС являются ≥1500 и ≥800 мг/сут соответственно, обращено внимание на преимущество капсулированных форм SYSADOA ввиду их фармакокинетических особенностей.

В статье представлены современные сведения о синовите (воспалении синовиальной оболочки), который часто является единственным клиническим проявлением остеоартрита (ОА) и рассматривается среди факторов риска развития ОА, а его выраженность коррелирует с тяжестью симптомов ОА. Оценка распространенности синовита представляет значительные трудности и зависит от характера и тяжести заболевания, исследуемой когорты и диагностического метода, проводимой терапии. Представлена классификация, основанная на этиологических, клинических и гистологических признаках синовита. Изучение характеристик синовиальной ткани и ее изменений в процессе воспалительного ответа может значительно расширить возможности терапии и определения прогноза заболевания. Использование симптоматических препаратов замедленного действия (SYSADOA) рассматривается как базисное лечение ОА. Препарат хондроитина сульфата – Хондрогард® – является одним из наиболее изученных, обладает симптом- и структурно-модифицирующими свойствами. В статье представлены результаты исследований, подтверждающие его эффективность, в том числе в отношении уменьшения выраженности синовита коленных суставов.

В обзоре обсуждаются вопросы эффективности комбинированных препаратов хондроитина и глюкозамина (ГЛ) при лечении остеоартрита (ОА). Благодаря высокому уровню безопасности и плейотропным эффектам эти препараты могут применяться у пациентов с ОА (в первую очередь с метаболическим и воспалительным фенотипами), имеющих коморбидную патологию. Описано влияние пероральных форм ГЛ и хондроитина на микробиом кишечника: регулирование состава, метаболической и иммунологической активности кишечной микробиоты. Отмечена взаимосвязь между регулярным приемом препаратов хондроитина и ГЛ и снижением общей смертности и смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, а также риска развития онкологических заболеваний.